- Павловск после императрицы Марии Фёдоровны
- Музыка, спорт, развлечения в Павловском парке середины XIX века
- Предчувствие неблагоприятных перемен
- Ностальгия по прошлому
- Революции и необходимость спасения пригородных дворцов
- Павловский дворец и парк под угрозой. Начало работы А .А. Половцова
- Взаимоотношения А. А. Половцова с владельцами Павловска
- Знакомство с А. В. Луначарским
- Выжить во что бы то ни стало
- Приезд А.В. Луначарского
- Открытие музея и значение этого события
1. Павловск после императрицы Марии Фёдоровны
Жизнь Павловска в позапрошлом, XIX веке можно назвать в хорошем смысле слова размеренной и стабильной, что вовсе не означает, скучной и неинтересной. В постоянном ритме, цикличности и преемственности есть своё очарование. Согласно завещанию императрицы Марии Фёдоровны, супруги императора Павла I, дворец, парк, а также всё движимое и недвижимое имущество имения переходило к великим князьям, старшим представителям рода Романовых, исключая наследников престола.
Первым владельцем Павловска после смерти императрицы стал её младший сын, великий князь Михаил Павлович, который управлял им с 1828 по 1849 год. У Михаила Павловича не было сыновей, поэтому завещанное имущество перешло к другой ветви Романовых – Константиновичам. Старший из них, великий князь Константин Николаевич, сын императора Николая I, владел Павловском с 1849 по 1891 год. Конец XIX и начало XX века в этой загородной резиденции прошло под покровительством великого князя Константина Константиновича. Он управлял им с 1891 по 1915 год. Этот великий князь также известен среди любителей поэзии под псевдонимом, состоящим из его инициалов, — К. Р.
События сменяли друг друга, августейшие владельцы Павловска следовали заветам его первой владелицы и основательницы, заботясь о его улучшении и процветании, и по возможности старались не вносить никаких кардинальных изменений. Любое строительство, будь то чей-то дом, дача или такой серьёзный объект, как знаменитый первый (музыкальный) вокзал, тщательно согласовывались с владельцами, великими князьями.
2. Музыка, спорт, развлечения в Павловском парке середины XIX — начала XX века
В то же время среди пригородных парков Павловский был наиболее доступным — демократичным. И в позапрошлом веке в Павловск летом люди перебирались на дачи или приезжали провести день на свежем воздухе, среди зелени. В парке можно было найти развлечения по своему вкусу. Здесь катались летом на лодках, зимой – на лыжах и коньках, были специальные детские площадки, теннисный корт и каток. Мечтатели любили ходить по многочисленным аллеям парка – благо здесь их великое множество. И конечно же, — огромная радость для меломанов – концерты в здании вокзала. С появлением железной дороги Павловск стал загородной музыкальной столицей. Сюда можно было добраться за какие-нибудь полчаса, выйти прямо в парке и послушать, к примеру, чудесную музыку короля вальсов Иоганна Штрауса, увидеть и услышать других известных артистов.
В Павловске зарождался российский спорт. Здесь проходили соревнования по фигурному катанию и бегу. Кроме того, в этом городе формировалось бойскаутское движение. Идеи бойскаутов легли в основу деятельности организации пионеров. Они играли важную роль в воспитании молодого поколения.
3. Предчувcтвие неблагоприятных перемен
Казалось, в этой достаточно динамичной, но несуетливой жизни не было места для по-настоящему печальных событий. Единственным трагическим эпизодом был пожар Павловского дворца, случившийся в 1803 году. Тогда убитая горем императрица ощущала себя так, как будто её не только лишили крова, но и нанесли незаживающую душевную рану. Но тот, первый пожар, как ни парадоксально это звучит, был вызван «бытовыми» причинами – искрой из камина. Огонь перекинулся на деревянные конструкции дворца. В XIX веке такие пожары были не редкость. Позже, в 1837 году, огонь не пощадил и Зимний дворец. Сгорела бо́льшая часть залов второго и третьего этажа. Причина та же – несовершенства отопительной системы. Однако, несмотря на невосполнимые утраты культурных ценностей, как в Павловском, так и Зимнем дворцах, эти здания удалось восстановить благодаря не только вложенным в реставрацию громадным средствам, но и таланту художников, архитекторов и простых исполнителей.
С началом нового столетия стали проявляться реальные признаки возможной трагедии мирового масштаба. Это напоминало предгрозовое состояние после солнечного дня. Признаки благополучия ещё оставались очевидными и убедительными, тем не менее серьёзные изменения в мире, стране и обществе становились всё более заметными. На историческую арену выходила буржуазия, а противоречия между народом обострялись. Вместе с этим дворянство как класс постепенно отходило в прошлое.
Процессы эти показывали, что мир вступает в новую эпоху. Появлялись новые экономические и социальные реалии, менялось восприятие ценностей. Увеличение социального неравенства вызывало недовольство. Общество начинало осознавать, что старые механизмы управления уже не работают, и это предвещало важные изменения.
Таким образом, на фоне кажущегося стабильного благополучия закладывался фундамент будущих катаклизмов, которые приведут мир к огромным потрясениям. Неопределённость и конфликты нарастали, оставляя вопросы о том, что ждёт людей впереди.
4. Ностальгия по прошлому
Чувство хрупкости уходящей эпохи – дворянских усадеб,аристократии, неторопливого стиля жизни – становилось особенно ощутимым для творческих людей. Художники, особенно мастера «Мира искусства», черпали вдохновение в эстетике минувших времён. Картины К. Сомова, А. Бенуа, В. Борисова-Мусатова и пейзажи С. Жуковского отражают неизъяснимую грацию, лёгкость и светлую грусть по ушедшим дням. Они полны красоты и гармонии. В журналах «Мир искусства» и «Аполлон» публиковались репродукции этих художников, а также произведения мастеров XVIII и XIX веков.
В 1905 году в Таврическом дворце прошла историко-художественная выставка русского портрета XVII–XVIII веков с подробными каталогами и справками. Через год Сергей Дягилев организовал в Париже ретроспективную выставку «Два века русского искусства и скульптуры», представляющую культуру прошлого и позапрошлого веков. Для этих выставок многие экспонаты предоставлялись из дворянских усадеб. Образованная публика как в России, так и за границей восхищалась вновь открытыми культурными сокровищами.
Пройдёт ещё чуть более десяти лет, и все они, такие изящные и уязвимые будут нуждаться в защите. Уже не отдельный дворец или усадьба будут рушиться или поглощаться пламенем, но и весь уклад России, который созидался столетиями. Ещё в разгаре Первой мировой войны Павловск всё ещё жил мирной жизнью. В 1917 году, готовились отметить 140-летие основания Павловска. Последний этой загородной резиденции, сын великого князя Константина Константиновича, князь (уже не великий, согласно указу императора Александра III) императорской крови Иоанн Константинович, дал поручение специальной комиссии сделать подробную инвентаризацию парка, впоследствии опубликованную в «Архитектурно-художественном еженедельнике». Документ содержал отчёт о состоянии строений и парковых объектов, а также пожелания по их улучшению.
5. Революции и необходимость спасения пригородных дворцов
Но события, далеко не благоприятные, следовали одно за другим с реактивной скоростью. В феврале – первой половине марта происходят Февральская буржуазная революция, а затем и отречение последнего императора, Николая II. С ликвидацией монархического режима царские дворцы и всё их содержимое стали государственной собственностью. Это вызвало вопросы о том, как будет осуществляться национализация и какую судьбу ждут произведения искусства, хранящиеся в других усадьбах, не царских.
Поначалу всё выглядело безобидно: общество пребывало в восторге от неожиданной свободы. Солдаты и матросы, недовольные свергнутым режимом, лишь сносили царские символы с домов. Однако реальная угроза разрушений и грабежей уже витала в воздухе. Как избежать ужасов или хотя бы смягчить потери?
К счастью, нашлись люди, неравнодушные к судьбе культурного наследия. Они, обладая профессионализмом и решимостью, старались сохранить то, что создавалось веками. Среди них были Александр Александрович Половцов, граф Валентин Зубов, основатель Института истории искусств, и Пётр фон Вейнер, издатель журнала «Старые годы», посвящённого отечественной культуре.
Когда началась экспроприация царского имущества, они решили вмешаться и сделать этот процесс более цивилизованным. Используя свои знания, составили описи и каталоги, привлекая специалистов, студентов и учащихся художественных заведений для первоначальной реставрации. Прежде всего, они добились официальных полномочий от Вре́менного правительства, что стало ключевым моментом в их работе.
6. Павловский дворец и парк под угрозой. Начало работы А. А. Половцова
Павловский дворец, а также и парк в то время были под серьёзной угрозой риска разграбления и опустошения. Князь Иоанн Константинович, последний владелец резиденции, это прекрасно осознавал. Он обратился к Александру Половцову, так как знал Александра Александровича не только как знатока искусства и уполномоченного в комиссии Вре́менного правительства, но и однополчанина, старшего товарища, бывшего сослуживца по Его Императорского Величества Конному полку. Определённым образом свою роль здесь сыграло военное братство.
Князь лишь попросил Половцова порекомендовать ему кого-либо из специалистов, чтобы сделать каталог предметов дворца. Половцов предложил себя. И это было вполне объяснимо. Александр Александрович происходил богатой семьи, где поколениями прививались любовь к прекрасному и меценатству. Его «законный» дед, банкир, барон Александр Людвигович Штиглиц основал в Санкт-Петербурге Училище технического рисования с великолепным музеем предметов прикладного искусства. А теперь Половцов сам был его хранителем. Отец, Александр Александрович (старший) был в своё время членом Государственной думы и председателем Российского исторического общества. Его скромный с виду, но роскошный внутри особняк на Большой Морской, 55 был известен всему Петербургу. Он славился не только дорогой отделкой интерьеров и передовым по тому времени техническим оборудованием, но и подлинными произведениями искусства высокого уровня. Половцов младший предпочитал жить в другом доме, который он построил для себя на Каменном острове. Он тяготел к архитектурной классике конца 18 – начала XIX века. Этот похожий на дворец особняк является памятником неоклассицизма начала XX века.
Александр Александрович Половцов (младший) (1867 — 1944). Фото 1907 г.
Но, думаю, скорее всего, Половцов принял решение заняться Павловском в силу духовных и родственных связей с материнской стороны. На экскурсиях по залам особняка на Большой Морской любят рассказывать красивую историю о прелестной девочке-подкидыше, будущей матери Половцова – Надежде Июневой. Сцену случайного обнаружения корзинки с ребёнком в дорогих кружевных пелёнках «срежиссировали» в саду, на даче четы Штиглицев. Банкир и его жена не могли иметь детей: их новорожденные умирали в младенчестве. Согласно найденной на месте записке, девочку крестили в православии, дали ей имя и фамилию. По легенде, впрочем, очень правдоподобной, Надежда Июнева (будущая мать Половцева) была незаконнорожденной дочерью великого князя Михаила Павловича – первого после императрицы Марии Фёдоровны хозяина Павловска и «биологического» деда Половцова.
Перед началом учёта ценностей Павловского дворца было важно пройти ряд бюрократических процедур для защиты самого здания и хранящихся в нём ценностей. На тот момент эта загородная резиденция не считалась официально частью имущества царского дома. После смерти императрицы Марии Фёдоровны дворец стал великокняжеским. Однако с точки зрения права, он был частной собственностью, так как Иоанн Константинович утратил титул великого князя и стал лишь князем императорской крови. По указу Александра III только потомки императоров до третьего поколения могли считаться великими князьями.
Половцов и его коллеги обратились к Временному правительству и специальной комиссии по делам искусств с просьбой присвоить Павловскому дворцу статус императорского. Их основным аргументом было то, что, несмотря на великокняжеский статус, Павловск изначально стал императорской резиденцией. Время правления Павла I также характеризовалось размытием границ между личными и государственными финансами императорской семьи.
Смена состава Временного правительства от более консервативного, возглавляемого князем Львовым, к либеральному, во главе с Керенским, оказала заметное влияние на ситуацию в Павловске. В местных органах самоуправления и советах начали преобладать сторонники большевиков. Хотя город не имел значительного числа пролетариев из-за отсутствия крупных промышленных объектов, власти стали всё чаще направлять отряды солдат и матросов для проверок во дворце.
7. Взаимоотношения А. А. Половцова с владельцами Павловска
Князь императорской крови Иоанн Константинович (1886 — 1918), последний владелец Павловска
В начале сентября 1917 года Половцов приезжает в Павловск. Здесь в последние тёплые дни дачного сезона собираются представители семьи Константиновичей. Среди них Иоанн с супругой Еленой Сербской и двумя детьми, а также сестра великого князя Константина Константиновича и Ольга, королева Греции. Ольга ухаживала за ранеными вместе с императрицей и её дочерьми в госпитале в Царском Селе. В Павловске иногда бывала и вдова великого князя Константина Константиновича, Елизавета Маврикиевна, с младшими детьми – Верой и Георгием.
Половцов понимал, что присутствие Романовых во дворце стало нежелательным. Местные советы могли решить, что работа специалистов — это лишь предлог для обеспечения безопасности родственников царя. Половцову предстоял непростой разговор с Иоанном Константиновичем. Князь, добрый и кроткий (в семье его даже называли Иоанчиком), проявил твёрдость. На все доводы Половцова он отвечал, что имеет полное право находиться в своём доме и готов его защищать.
Половцев высказал своё решение в почти ультимативной форме: либо он остаётся и выполняет свои обязанности, либо князь с семьёй уезжает в Петроград. На следующий день Иоанн Константинович с семьёй покинул Павловск навсегда. Менее чем через год он, сохранив достоинство и мужество, встретит свою кончину в шахте Алапаевска вместе с благочестивой великой княгиней Елизаветой Фёдоровной и двумя братьями. Всего было убито и замучено 8 человек.
После отъезда Иоанна Константиновича и его семьи в Петроград обстановка во дворце на время стала спокойнее. Но за этим спокойствием скрывалась угроза, которая нарастала с угрожающей быстротой. Сначала это была опасность немецкой интервенции в Петроград, затем свершился Октябрьский переворот со своими непредсказуемыми последствиями. Через неделю, 15 ноября 1917 года, великой княгине Ольге Константиновне пришлось оставить Павловск, который у неё был связан со счастливым периодом детства и юности.
В последние дни её пребывания здесь великая княгиня даже нашла контакт с вооружёнными матросами. Бывало, она рассказывала им о тех далёких днях её молодости. Выйдя замуж и став королевой Греции, она любила приходить на портовую набережную Пирея смотреть на русские корабли и беседовать с моряками. Эти разговоры как будто приближали её к родной земле. А для большевиков все Романовы были главным раздражителем – как красная тряпка для быка.
8. Знакомство с А.В. Луначарским
Но идеальные условия для работы Половцова с отъездом бывших владельцев и их родных так и не наступили. Постоянные проверки изматывали. Нужно опять было искать выход из сложной ситуации: добиваться полномочий, «выбивать» «железобетонную» бумагу у нового правительства. Вопросы культуры и просвещения были объединены , и находились в ведении Наркомпроса (Народного комиссариата просвещения) во главе с А.В. Луначарским. Писатель, драматург, поэт, литературный критик, переводчик, искусствовед – он был очень разносторонним человеком. Образование и просвещение народа он ставил на одно из первых мест. Соратник Ленина, Луначарский характеризовал сам себя как интеллектуала среди большевиков и большевиком среди интеллектуалов.
Анатолий Васильевич Луначарский (1875 — 1933)
Половцову пришлось решать сложнейшую задачу: добиться встречи с Наркомом просвещения, что в бешеной круговерти первых дней после переворота казалось почти невозможным. Сказать, что Луначарский был очень занят, значит, не сказать ничего. Бесчисленные встречи, неотложные дела, выступления на митингах, бумажная работа и, наконец, план монументальной пропаганды — срочный и «архинеобходимый». Нужна была исключительная напористость, чтобы «поймать» наркома, выбрать момент, пусть даже, с точки зрения нормального, мирного времени вовсе не подходящий. Такая пауза случилась во время обеда, и Половцов решительным образом начал с самой сути: «Павловск нужно спасти!» Название его новой должности, комиссар по делам Павловского дворца, данное наркомом, его вовсе не смущало. Во всяком случае, для простых людей это должно было звучать весомо.
Работы по спасению художественного наследия прошлого требовали немедленных действий. Привлекали специалистов различных профилей: от хранителей коллекций Зимнего дворца до студентов художественных учебных заведений. Необходимо было систематизировать музейные предметы, составить их описание, провести хотя бы первичную реставрацию и организовать будущую экспозицию, расставив всё по своим местам.
9. Выжить во что бы то ни стало
В это время происходили непредсказуемые события. В городе участились грабежи, затрагивавшие всё, – от винных подвалов до произведений искусства и драгоценностей. Особенно пострадал Гатчинский дворец после бегства Керенского: во многих залах остались следы погрома, а в Зимнем дворце некоторые картины были пробиты штыками. У Половцова почти полностью опустошили винный погреб.
Многие аристократы, стремясь спасти свои ценные предметы, приносили их в музей Штиглица, который был национализирован и находился под управлением Половцова. Однако это не гарантировало безопасность дорогостоящих произведений, находившихся в особняке Половцова. Даже Луначарский не мог предложить лучшего выхода, как лишь перевезти всё в Павловский дворец, подальше от бушующего Петрограда.
Но это было ещё только начало испытаний. За холодной, слякотной осенью пришла зима. Морозы были беспощадные. Температура опускалась в среднем ниже 20 градусов. В дефиците было всё жизненно необходимое. Городской транспорт работал с большими перебоями, в магазины выстраивались очереди за хлебом, люди специально ходили на железнодорожные станции, и, встречая всех приезжающих из пригородов и окрестных деревень, спрашивали, нет ли у них продуктов, чтобы купить.
Но купить было не на что. Деньги настолько обесценивались, что на продукты обменивалось всё, имевшее ценность, — одежда, ювелирные украшения, картины, фарфор. Самому Половцову, который в своих воспоминаниях отмечает, что в эти первые месяцы после переворота, за зиму и весну он похудел почти на 35 килограммов, пришлось продать свои охотничьи сапоги и даже ( что весьма странно), ливрею своего дворецкого. У Александра Александровича был специальный помощник, в обязанности которого входили поиск и закупка продуктов по городу.
В самом Павловске также было неспокойно. Участились проверки представителей местных советов. Искали всё – главным образом, что можно было превратить в источник тепла и еду.
Однажды во дворец пришли, и под предлогом, что там много посуды, потребовали «поделиться», обосновывая это недостатком столовых приборов в местном Народном доме: нечем было разложить еду для нуждающихся. Пришлось уступить: Половцев отдал малоценные тарелки, вероятно, для слуг, с дворцовой монограммой. Позже, он их увидел в домах местного начальства. Это привело его в бешенство.
Иногда в то смутное время партии ценных предметов задерживали при переправке за границу. Но многие, покинув пределы нашей страны, кому-то принесли многократные прибыли. В другой раз внимание народных представителей привлекла библиотека императрицы Марии Фёдоровны. Книги хотели передать в местную школу и попросили Половцева посоветовать, какие из них подойдут для обучения детей грамоте. Указав на самые тяжёлые, наученный горьким опытом комиссар, решил схитрить. Он сказал, что для учёбы они крайне неудобны.
Особо уязвимы были парковые павильоны: Крик, Крак, Павильон Роз, Круглый зал. Оттуда все ценные музейные предметы и документы постарались перенести во дворец, чтобы избежать грабежа и уничтожения. На ограде и на дверях Павильона Роз повесили и укрепили самую прочную, морскую цепь, чтобы туда не проникли воры.
Проблем добавил сам дворец. Зимой нужно было где-то взять дрова, даже не столько для комфортных условий работы, сколько для сохранности хранящихся там ценностей, чтобы они не отсырели и не покрылись грибком. Вдобавок к этому крыша дворца требовала срочной починки, так как уже стали появляться протечки в центральных залах. На свои личные средства Половцов ремонтирует крышу, нанимая местных кровельщиков.
С приходом весны внимание деятелей местных советов стал привлекать уже сам парк. Возникла идея об использовании его немалой территории под пастбища и огороды. И тут опять испытание: нужно было доказывать ценность исторического ландшафта, созданного Пьетро Гонзага и сформированного десятилетиями.
10. Приезд Луначарского
Одним словом, множество моментов, совсем не связанных с научной и музейной работой, отвлекали внимание Половцова и его коллег. А время не терпело. Отсчёт шёл уже на месяцы, порой и дни. Боялись не успеть открыть музей в ближайшей перспективе.
После покушения на В. И. Ленина и М.С. Урицкого в стране установился красный террор. Столицей стала Москва, и все государственные учреждения готовились к переезду. Половцеву нужно было спокойно закончить то, ради чего он остался в Павловске. Похоже, его «административного ресурса» было недостаточно. И он принимает нестандартное решение: убеждает Луначарского приехать в Павловск, чтобы его, наркома просвещения, увидели местные власти и осознали важность создания музея как государственной необходимости.
Вероятность приезда Луначарского была невелика, но Половцев не оставлял надежды, которая стала реальностью.
Анатолий Васильевич не просто посетил бывшую царскую резиденцию, но был ею очарован. Среди крови, грязи и ненависти первых послереволюционных дней сохранился островок XVIII века, где царили гармония и спокойствие. Он тут же погрузился в чтение книг из библиотеки императрицы, находясь под влиянием магии полузабытых имён: Сумароков, Тредьяковский, Херасков, Хемницер… Не хотелось покидать это благословенное место. «Гоните меня отсюда, иначе сам я не уйду!» — сказал он Половцову.
11. Открытие музея в Павловске и значение этого события
В июне 1918 года музей был открыт. После напряжённой кропотливой работы это событие стало настоящим праздником для всего небольшого коллектива учёных-искусствоведов, художников, музейных работников. Были сделаны методические разработки экскурсий. Рабочие, солдаты, матросы, жители Павловска пришли посмотреть на дворец, который стал общественным достоянием. Впускали организованными группами. Чтобы не портить редкий паркет полов, именно тогда были придуманы специальные музейные тапочки из сукна и войлока. Они надевались поверх уличной обуви.
Момент этот, при всей его кажущейся будничности, имел для истории культуры и нашей страны значение, пожалуй, не меньшее, чем план монументальной пропаганды. Возникло правильное понимание лозунга «искусство принадлежит народу». Не бери что хочешь: вчера было господское, сегодня – моё. Это всё принадлежит стране, где я живу, и приносит радость каждому. Люди стали гордиться своими парками, музеями, дворцами.
А что же Половцов? К сожалению, ему не пришлось насладиться результатами своей нужной и полезной для своей родины работы. Политическое напряжение в стране росло. Летом в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге расстреляли царскую семью. И хотя на словах Ленин и новое правительство стояли на том, что специалистов, которые работали при царском режиме и перешедших на сторону революции надо поддерживать, на деле к представителям аристократии и буржуазии как минимум относились с подозрением. Существовала постоянная угроза ареста и даже смерти.
В своих воспоминаниях Половцов писал: «Моё решение (покинуть Советскую Россию) не было принято под влиянием материальных соображений. Человеческое существо умеет приспосабливаться при каждом повороте событий к любой напасти: недостаток безопасности, отсутствие комфорта, нехватка предметов первой необходимости уже так тяжело не воспринимаются. Возможно, нужда ослабила нас и уменьшила наши способности на всё реагировать, но в этом также был какой-то спортивный азарт, в какой-то степени развлечение, а именно в отсутствии необходимости пользоваться тем, что раньше нам казалось жизненно важным. Вместе с тем, у всех думающих людей было чувство удовлетворения: ведь они разделяли судьбу своей страны. В сравнении с изгнанием этот пассивный патриотизм заставлял забывать опасности и разочарования большевистского режима». [1]
Но после размышлений и колебаний он наконец-то решил покинуть Россию, как он сам вспоминал, пересёк финскую границу, никому заранее об этом не сообщая, без документов – как преступник. Своему заместителю, В. Н. Талепоровскому, художнику, архитектору, впоследствии автору нескольких монографий по истории Павловска и о творчестве зодчих русского классицизма, Половцов оставил подробные инструкции по работе музея. Именно результат действий Половцова привёл к тому, что Павловский дворец и парк превратились в музей, учреждение, где, не опасаясь угрозы со стороны, можно было вести научно-исследовательскую деятельность, чем впоследствии и занимались В. Н.Талепоровский и его последователи.
По его собственному признанию, главными целями его работы в короткий, но насыщенный событиями год (сентябрь 1917 – октябрь 1918) были выжить и сохранить Павловский дворец и парк во всём их первоначальном великолепии. Половцов , по его словам, боролся до последнего канделябра и достиг своей цели. Ни один предмет не ушёл в никуда — не оказался в домах советской верхушки и не был продан на зарубежных аукционах. Помог и жизненный опыт, работа на разных поприщах – военном, государственном, дипломатическом. Он знал, как вести себя с людьми: разговаривать августейшими персонами, чиновниками различного ранга, простыми матросами и солдатами. Знал, как входить в разные кабинеты и где применить дипломатию: когда надо – настоять, если потребуется – уступить.
Его стараниями и трудами его единомышленников Павловский дворец, превращённый в музей, стал подлинным объектом культурного и народного достояния, хранилищем исторической памяти нации. Изменилось и отношение народа к дворцам, особнякам, историческим паркам, появилась культура посещения музеев и гордость за то, что в них хранилось. И всё это действительно принадлежало народу, доступное для всех и для каждого в отдельности. Этими сокровищами можно было любоваться, изучать, о них можно было рассказывать и увлекать своими рассказами других.
Так, Александр Александрович Половцев, аристократ, богатый человек абсолютно далёкий от простого народа и от понимания большевистских концепций, речей, планов монументальной пропаганды, внёс огромный вклад в решение задачи национального масштаба – культурного просвещения своей страны. Павловск стал неотъемлемой частью нашей жизни, одним из символов нашего искусства и истории.